На протяжении нескольких десятилетий путешествуя по Тянь-Шаню, я не раз попадал в опасные ситуации. Часть из них пришлась на горные реки.
У меня иногда были пешие маршруты до 10-20 километров, когда приходилось вброд переходить бурные потоки. Хорошо, что это было скорее исключение, чем правило.
Однажды я возвращался из маршрута по берегу реки Алтын Арашан, притоку реки Аксу, впадающей в Иссык Куль. Путь мне преградила скала. И чтобы не карабкаться вверх по слону, решил я обойти ее по воде. Довольно скоро погрузился по пояс, а потом ушел с головой в водоворот, в котором едва не захлебнулся и из которого был вышвырнут к противоположному берегу. Без обуви, бинокля, записной книжки. Хорошо, что у меня было заведено каждый вечер обязательно переписывать заметки из записной книжки в дневник. Но вот данные по учету этого дня пропали безвозвратно. И сам едва не поплатился жизнью. Ведь поток довольно чувствительно швырял меня по крупным камням. Слава богу, не головой. Потерял бы под водой сознание – и тогда точно конец.
Вот тогда вспомнил, как много лет назад подобное случилось в реке Чу под Токмаком. Полез окунуться вроде бы в мелкую воду и был втянут вглубь. Несмотря на отчаянные усилия, долго крутился у самого дна. Потом на секунду вытолкнуло на поверхность, и едва успел вдохнуть, как затянуло обратно. Жутко экстремальное купание в довольно мелкой воде.
В одной из экспедиций, когда я еще был студентом, решили на отмели реки Суусамыр половить бреднем рыбу. Я был в цепи загонщиков, и мы палками стукали по дну – «ботали», продвигаясь в сторону бредня. И с края отмели меня снесло в стремнину, втянуло в глубину, и я отчаянно стал грести руками, чтобы уйти от противоположного берега, потому что еще раньше видел, как река устремляется туда под погруженные в воду стволы деревьев. Из этой подводной ловушки уже нельзя было бы выбраться. Довольно далеко ниже по течению меня вновь вытолкнуло на отмель. И я увидел шеренгу моих спутников, стоящих ко мне спиной и напряженно всматривающихся в противоположный берег, куда уходил поток. Некоторые стали снимать головные уборы в знак скорби по мне. И каково было их изумление, когда я окликнул их. Обернулись, а я стою живой и невредимый. Хотя и мокрый. До нитки.
Еще более опасны каменные и снежные потоки.
В каньоне реки Кокомерен на крутых склонах висят каменные осыпи. Они довольно часто встречаются в наших горах. Но здесь они достигают особенно впечатляющих размеров. Вот одну из таких осыпей я однажды решился пересечь. Уже после первых шагов началось движение, которое с каждым шагом росло в геометрической прогрессии. Шум превращался в скрежет. Скрежет перерастал в грохот. Я из шага переходил в бег, потом в скачки. Несся наискосок вниз по склону вдруг пришедшему в движение, все нарастающее и ускоряющееся. Мне повезло. Я успел добежать до неподвижного скалистого участка, когда произошло обрушение каменной лавины и стали лететь крупные обломки. И мелкая лихорадочная дрожь словно уводила почву из-под ног. А может быть, я сам дрожал от переживаемого впечатления.
Подобные переживания я перенес в Сарыджазских горах. Забрался высоко до снегов. И в одном месте решил пересечь относительно небольшой снежный язык. Строчка моих следов как бы подрезала его. И началось движение. Я его не увидел. А только почувствовал, скорее, уловил звериным чутьем. И помчался. И едва успел добежать и укрыться под скалой, как лавина сорвалась. И от этого мягкого снега сотрясался весь склон. И все пришло в движение. Все исчезло в снежной пыли. Сквозь шум прорывался грохот ударов камней о скалы. Я оказался погребенным под толстым снежным одеялом. Мне повезло. Оно не было таким мощным как в соседней ложбине, из которой я успел убраться. Но путь вниз оказался очень опасным, долгим и утомительным. Главное, остался жив. Чудом.
Изучая летучих мышей, я посетил множество пещер по всей территории страны. Там подстерегает множество опасностей. В некоторых пещерах можно заблудиться, в других – застрять в узких лазах-трубах, в третьих - попасть в завал. В Ошской области забрался как-то в пещеру, где было два грота, соединенные небольшим коридором. Возвращаясь, во входном гроте у самого пола увидел небольшую дыру. Оставил рюкзак и протиснулся в нее. Оказался в стенке другого грота невысоко от наклонного основания. Спрыгнул. Стал спускаться по узкой трубе, уводящей вниз. Постепенно расширившись, труба превратилась в грот, на дне которого свет фонаря обнаружил небольшой водоем. В нем была приятная теплая вода, в которой было грех не искупаться. С удовольствием погрузился в мягкую теплую воду. Мое блаженство было недолгим. Внезапно земля дрогнула, послышался глухой грохот. Оделся, выбрался по проходу в верхний грот и не узнал его. Сквозь пыль едва различим был новый свод. А прежний потолок был у меня под ногами и поиски входа ни к чему не привели. Его засыпало. Я оказался погребенным заживо в пещере с приятной минеральной купальней. Стал подниматься вверх по свежей насыпи и увидел новый свод, чем-то очень знакомый. Это был свод первого, входного грота! Глянул под ноги, а там припорошенный пылью рюкзак. Вместе с потолком нижнего грота рухнула стена между двумя гротами. Я спасен! И скоро выбрался под голубое небо. Оказывается, неподалеку на известковом карьере произвели взрыв. И я чуть не стал его жертвой. Но бог миловал.
Однажды лето выдалось теплым и дождливым. И грибов появилось видимо-невидимо. Я шел по своему учетному маршруту по склону, поросшему ельником. И все поляны были белыми от сухого подгруздка. Грибы громоздились друг на друга, образуя сплошной ковер. Вдруг я поскользнулся на одном из них, упал – и заскользил по грибам, набирая скорость, вниз по склону. Если бы внизу оказался большой камень, или обрыв, то могло бы кончиться печально. На счастье, меня остановили кусты, и я лишь весь с головы до ног измазался грибной слизью.
В Нарынском хребте сгорел довольно большой участок елового леса. Я направился туда, чтобы узнать, какие последствия были для живого мира. Вид был ужасный. Выгорели не только деревья и кусты, но и участки почвы. Торчали обгоревшие стволы. В одном месте увидел обгоревший труп косули. В некоторых местах сквозь золу поднимался дым. Несколько дней прошло после пожара, а тление огня под слоем пепла продолжалось. Подошвы сапог нагрелись. Вдруг я поскользнулся на пепле и полетел вниз. А ниже – каньон, и между его вертикальных стен течет река. Чудом застрял меж камнями на самом краю обрыва. Еле выкарабкался наверх. Отделался синяками и легким ожогом локтя, да разорванной местами одеждой и прожженным рукавом. До сих пор вспоминаю запах пожарища, смешанный с запахом горного воздуха.
На южном склоне Кыргызского Ала-Тоо я был свидетелем того, как лошадь под чабаном вдруг остановилась и ее ноги стали погружаться в грунт. Чабан спрыгнул, стал тянуть ее за уздечку и погонять камчой. Лошадь дергалась, но все больше и больше погружалась в землю. В конце концов она полностью ушла под землю вместе с седлом. Лошадь ступила на зыбун – место, где подземные воды не выходят на поверхность в виде родника, а просто разжижают грунт, превращая его в нечто среднее между твердым субстратом и жидкой водой. Такие явления могут быть и на суше, и на дне водоемов, и они засасывают в себя все, что в них попадает.
Ходите в горах только по тропинкам. И вам будет лучше. И горам хорошо.